Серболужицкий язык (лужицкий, или вендский)
Серболужицкий (лужицкий, или вендский) язык – близкий родственник польского, кашубского, чешского и словацкого языков. Эти языки, вместе с вымершими поморским и полабским, составляют группу западнославянских языков. Общая черта западнославянских языков и диалектов – развитие фонемы [c] на месте индоевропейского сочетания [kt] (латинское noktis – западнославянское noc, «ночь»).
В свое время на серболужицком языке говорили на обширной территории, ограниченной реками Бобер, Квейс и Заале. Сейчас серболужицкий язык еще используется в областях Верхняя и Нижняя Лужица на территории ФРГ и Польши. Резкое уменьшение ареала распространения серболужицкого языка вызвано целым рядом причин, в числе которых – потеря лужицкими племенами независимости в 10-м веке, расширение немецких городов и, наконец, официальный запрет на использование серболужицкого языка, введенный в 13-м веке.
Сейчас количество носителей серболужицкого языка оценивается примерно в 70 тысяч человек, а курсы серболужицкого языка работают в Баутцене, Кроствице, Котбусе и других городах Германии. Серболужицкий язык преподается в Лужицком институте в Баутцене и в Институте лужицких исследований при Лейпцигском университете, а также во многих вузах разных стран мира.
Хотя серболужицкий язык полностью исчез на территории за пределами Лужиц, его следы остались в географических названиях и отдельных словах (например, Гера – от gora, «гора»; Лейпциг – от лужицкого Липск, происходящего, в свою очередь, от слова lipa, «липа»). Деятели движения Реформации активно распространяли христианское учение на национальных языках, способствуя тем самым развитию письменной формы серболужицкого языка.
Разделение серболужицкой языковой области на несколько административных территорий (маркграфства Верхняя и Нижняя Лужицы, курфюршества Саксонию и Бранденбург, епископство Магдебург и герцогство Саган), а также отсутствие культурно-экономического центра и появление лужицкой письменности стали причинами развития разных вариантов серболужицкого языка после Реформации. Два из них просуществовали до середины 19-го века, когда на их основе были созданы стандартные языки: верхнелужицкий – на базе диалекта, употребляемого в округе Баутцен, и нижнелужицкий – на базе диалекта округа Котбус.
Многочисленные тексты на серболужицком языке стали появляться в 16-м веке, когда началось движение Реформации. Естественно, что основную их массу составляла религиозная литература. Из наиболее значимых текстов той поры следует отметить «Фрагмент агенды» Зоссена (1543 г.), перевод Нового Завета, сделанный М. Якубицей (1548 г.), рукописный сборник гимнов и «Вольфенбюттельский псалтырь». Большинство текстов этого и даже более позднего времени, включая первую полноценную грамматику нижнелужицкого языка, написанную пастором Й. Хойнаном (1616-1664 г.г.), представлено лишь в рукописной форме. Первой печатной книгой на серболужицком языке стал перевод «Малого катехизиса» пастора А. Моллера, изданный в Баутцене в 1574-м году. А в 1595-м году вышла в свет книга В. Варихиуса «О том, как произносятся буквы вендского языка».
Многие серболужицкие тексты более позднего периода были утеряны. В 1667-м году бранденбургский курфюрст приказал изъять и уничтожить все тексты на серболужицком языке на территории курфюршества. Этот приказ был исполнен настолько тщательно, что единственными доказательствами существования в то время многочисленных книг на серболужицком языке (Псалтирь 1653-го года, Катехизис и Символ веры 1654-го года, Отрывки из Священного писания 1656-го года) являются отчеты об их уничтожении. В числе прочих, был уничтожен и первый «Серболужицкий букварь», написанный Г. Эрмелиусом – директором школы города Калау. Приход к власти в Германии нацистов и хаос войны привели к дальнейшему разрушению достояний серболужицкой культуры.
Поскольку появление двух стандартных форм серболужицкого языка было вызвано историческими, а не лингвистическими причинами, для многих нижнелужицких диалектов типичны характерные особенности верхнелужицкого языка – например, сохранение согласного [r] после [p] и [k]: prawo («закон»), krawy («кровавый») или отвердение [š] и [ž]: šyja («шея»), žywjenje («жизнь»).
Есть и другие доказательства дихотомии серболужицкого языка по территориальному признаку, – например, фонетические соответствия. Так, верхнелужицкому «h» (hora – «гора», sněh – «снег») соответствует нижнелужицкое «g» (góra, sněg), верхнелужицкому «č» (čas – «время», čorny – «черный») – нижнелужицкое «c» (cas, carny) и др.
Эти и другие особенности стандартных верхнелужицкого и нижнелужицкого языков не отражены в полной мере в разговорных диалектах. Например, типичная для стандартного нижнелужицкого языка форма супина с окончанием –t встречается только в диалекте северной части округа Коттбус. С другой стороны, и в верхнелужицких, и в нижнелужицких диалектах в родительном и винительном падеже используются одинаковые формы двойственного числа существительных мужского рода: Mam dwaj konjej («У меня есть два коня»). Другой типичный пример – метатеза в группах telt/tert и tolt/tort: верхнелужицкое brjóh, нижнелужицкое brjog («берег»), верхнелужицкое и нижнелужицкое mloko («молоко»); для сравнения – польские mleko и brzeg.