Перевод в XIX веке
Лейтмотивом переводов XIX века стало стремление переводчиков подчеркнуть пространственную и временную удаленность оригинала. Шотландский писатель и философ Томас Карлейль (1795-1881 гг.), использовавший в своих переводах с немецкого сложные немецкие синтаксические конструкции, высоко ценил мастерство и плодовитость своих германских коллег. Он заявлял, что немцы изучали чужие культуры «достойным подражания образом» с тем, чтобы прикоснуться ко «всему, что есть ценного и прекрасного» у других народов. А поэт и переводчик Данте Габриэль Росетти (1828-1882 гг.) в предисловии к своему сборнику переводов итальянских поэтов (1861 г.) на английский язык говорит примерно то же: «Единственным мотивом для переложения поэзии на другой язык может стать желание приоткрыть окно другой страны как можно шире». При этом Росетти добавляет, что оригинальные произведения часто оказываются малопонятными и несовершенными.
Немецкий философ и теолог Эрнст Шлейермахер (1768-1834 гг.) тоже предлагает концепцию перевода, представляющую собой интересный парадокс. С одной стороны, Шлейермахер относится к оригиналу с огромным уважением, граничащим с преклонением. Но, с другой стороны, это уважение основывается на уверенности в изначальной ценности оригинала. Иными словами, переводчик призывает образованного читателя-интеллектуала стать богаче в нравственном и эстетическом плане, ознакомившись с оригинальным текстом. Поэтому концепция Шлейермахера привела к появлению сознательно архаизированных переводов, рассчитанных на ограниченный круг образованных читателей.
По мере распространения в Европе националистических идей переводчики переставали воспринимать перевод прежде всего как средство обогащения родной культуры. По иронии судьбы, элитарная концепция культуры и образования, легшая в основу такого подхода, способствовала обесцениванию перевода. Ведь перевод стал рассматриваться всего лишь как инструмент для ознакомления читателя с оригинальным текстом, и, следовательно, мастерство переводчика имело куда меньшее значение.
Свою лепту в принижение роли переводчика внес и американский поэт Генри Уодсворт Лонгфелло (1807-1881 гг.). Объясняя свое решение переводить «Божественную комедию» Данте белым стихом, Лонгфелло пишет: «Единственное достоинство моей книги – в том, что она в точности передает слова Данте, без каких-либо домыслов переводчика. Иначе говоря, хотя мой перевод и ритмичен, я попытался сделать его буквальным, словно прозаический перевод… Переводя Данте, следует чем-нибудь пожертвовать. Нужна ли красивая рифма, которая расцветает в конце строки, словно жимолость на изгороди? Нет, нужно сохранить что-то более ценное: точность, правильность, то есть жизнь самой жимолости… Переводчик должен сообщать то, что говорит автор. А объяснять, что тот имел в виду, – дело комментатора».
В словах Лонгфелло буквалистское отношение к переводу доведено до крайности. Рифма для него – всего лишь цветы, украшающие изгородь. А переводчик – не поэт и не комментатор, а технический сотрудник, выполняющий строго определенное задание.
В целом, в развитии перевода с начала XIX века и вплоть до Первой мировой войны можно выделить следующие направления:
1) перевод как научная деятельность, когда де-факто предполагается превосходство оригинального текста над любым переводом;
2) перевод как способ заставить интеллигентного читателя обратиться к оригиналу;
3) намеренное подчеркивание чужеродности текста с тем, чтобы, как говорил Шлейермахер, «обогатить читателя»;
4) концепция Росетти, когда переводчик предлагает читателю свое собственное видение оригинала;
5) перевод как средство повышения статуса оригинала, который априори воспринимается переводчиком как текст более низкого культурного уровня.
Как можно понять, две первых тенденции вели к появлению в высшей степени буквальных переводов, доступных лишь для образованного меньшинства читателей, в то время как 4-е и 5-е направления способствовали большей вольности переводов, вплоть до полного изменения оригинального текста в соответствии с его восприятием отдельным переводчиком. Ну, а наиболее интересной и типичной для XIX века можно считать 3-ю тенденцию, благодаря которой на свет появилось множество переводов с архаичной лексикой и грамматическими формами.