Внутренние структуры в переводе

Известная бельгийская лингвистка Анн Клюсенер, автор многочисленных работ по стилистике художественного текста, утверждает, что переводчик должен не руководствоваться общими правилами, но тщательно отслеживать «каждую отдельную структуру, будь то стихи или проза», поскольку «в каждой структуре акцент делается на строго определенных лингвистических деталях или уровнях». Иными словами, она воспринимает текст как набор связанных между собой систем внутри набора других систем.

Ей вторит американский литературный критик Роберт Скоулз: «Каждый литературный элемент, от отдельного предложения до порядка слов в целом, следует рассматривать в отношении к концепции системы. В частности, мы можем рассматривать отдельные сочинения, литературные жанры и литературу в целом как систему внутри более крупной системы человеческой культуры».

Непонимание многими переводчиками того факта, что художественный текст состоит из комплексного набора систем, состоящих в диалектических отношениях с другими подобными наборами, часто приводит к тому, что переводчики уделяют чрезмерное внимание определенным аспектам текста за счет других аспектов.

Юрий Лотман выделяет четыре основных позиции среднего читателя:

1) читатель фокусируется на содержании как таковом, т.е. делает выбор между прозаическим содержанием и его поэтическим переложением;

2) читатель осознает сложность структуры произведения и способ взаимодействия отдельных его уровней;

3) читатель намеренно экстраполирует один из уровней произведения с определенной целью;

4) читатель обнаруживает в тексте несущественные элементы и использует текст в своих собственных целях.

Очевидно, что при переводе 1-я позиция совершенно неприемлема (хотя многие переводчики прозы фокусируются на содержании в ущерб формальному структурированию текста), 2-ю позицию можно считать идеальной отправной точкой, а 3-я и 4-я позиции могут быть обоснованными при некоторых обстоятельствах. Объясняется это тем, что сам переводчик в первую очередь является читателем, а во вторую – писателем, и в процессе чтения ему приходится занимать определенную позицию.

Немало времени и чернил было потрачено впустую в попытках провести различие между переводами, версиями, адаптациями и создать «правильную» иерархию этих категорий. Само же это различие основано на восприятии читателя как пассивного получателя текста, в котором заключена Истина. Иными словами, если считать, что допустимо только одно-единственное безвариантное прочтение текста, то любое «отклонение» со стороны читателя-переводчика будет рассматриваться как нарушение. Именно такой подход часто наблюдается, например, в переводах научных материалов, где факты излагаются чрезмерно беспристрастно.

И поэтому нельзя отрицать того, что одним из крупнейших достижений переводоведения является переоценка роли читателя. Ролан Барт считает, что задача художественного произведения – превратить читателя из потребителя в создателя текста, а Юлия Кристева видит читателя как главную движущую силу процесса семиозиса: читатель переводит или декодирует текст в соответствии с самыми разными принципами, и идея единственного «верного» прочтения становится совершенно безосновательной.

С точки зрения мексиканского литературоведа Октавио Паса, все тексты представляют собой переводы переводов переводов, и Читателя ничто не отделяет от Переводчика. Разумеется, такое видение подразумевает ответственное отношение к тексту. Ведь читатель (переводчик), не признающий диалектической основы пьес Брехта или не замечающий иронии в сонетах Шекспира, нарушает равновесие сил, относясь к оригиналу как к своей собственности.

Переводчик сначала читает (переводит) текст на языке оригинала, а затем, в процессе декодирования, переводит его на язык перевода. А в межъязыковом переводе должна быть отражена творческая интерпретация исходного текста переводчиком. Кроме того, полнота воспроизведения переводчиком формы, размера, ритма, интонации и других элементов исходного текста во многом определяется системами как языка перевода, так и исходного языка, а также зависит от функции перевода. Если, к примеру, исходный текст воспроизводится для читателей, не знакомых с исходным языком и его социально-литературными условностями, перевод должен быть построен на иных принципах, нежели двуязычная версия.