Лингвистический пуританизм или что могут словари

У американского писателя Дэвида Скиннера есть такая книга: “История слова ain’t”. Правда, я на месте автора назвал бы ее как-нибудь иначе, ведь речь там идет не о слове, а об одном из самых ярких событий в истории американской культуры – о выходе в 1961 году третьего издания словаря Уэбстера (Third International Dictionary).

В этом фолианте (2700 страниц), первом полном американском словаре английского языка за последнюю четверть века, активно используются последние достижения лингвистики. Однако, несмотря на это, критики щедро поливают издание грязью. А особое раздражение у них вызывает больное место всех англофилов  –  ain’t, которое составители не только посмели включить в свой словарь, но и представили его как вполне литературное слово. А еще многим не нравятся просторечия litterbug (“грязнуля”), wise up (“не глупи”) и т.п. Но издателям и этого оказалось мало, и в качестве иллюстрации употребления таких словечек они цитируют мастеров высокого слога – бродвейских певичек и второсортных актрис!

Нападки критиков не всегда были оправданными, но, так или иначе, скандал вокруг словаря быстро охватил всю страну. Журнал Life обвинил издателей в нежелании определять области употребления слов. А газета New York Times всерьез опасалась, что словарь развалит всю систему английского языка. Журнал New Yorker напечатал длинную статью Дуайта Макдональда, в которой тот пишет: “Они превратили наш стройный и монолитный язык в какую-то размазню!” Там же появилась и обидная карикатура на Филипа Бэбкока Гоува – главного редактора скандального издания. Как его теперь только не честят – “вредитель”, “диверсант”, “большевик”… Однако он стал единственным в США лексикографом, чью фамилию знала вся страна, – и поэтому к карикатурам на него не требовалось пояснительных подписей.

И сейчас, пятьдесят лет спустя, американцы по-разному относятся к этой истории. До сих пор не понятно, кто победил в том противостоянии, и в чем оно, собственно, заключалось. Многие ошибочно считают, будто объектом полемики были лишь слова, не отдавая себе отчета в том, что дебаты вокруг языка всегда являются отражением каких-либо социальных проблем. И когда американцы устраивают истерику по поводу неправильного употребления слов as и like, за этим явно кроется что-то более серьезное.

“Многие далеко не глупые американцы увидели в новом словаре чуть ли не символ конца света,“ – пишет Дэвид Скиннер. В действительности же, многие из этих людей явно воспользовались возможностью раскритиковать словарь лишь для того, чтобы продемонстрировать свою утонченность.

Однако у серьезных критиков – таких, как Дуайт Макдональд, – находились для этого более веские причины. Для них третье издание словаря – это враг номер один, сеющий в обществе китч и пошлость массовой культуры. Более того, этот враг еще и защищается сухим и непонятным языком точным наук.

Вообще, споры того времени сейчас могут показаться излишне высокопарными, если не комичными. Но на самом деле сложно переоценить их роль в истории культуры. Прошло 40 лет – и теперь уже никого не возмущает то, что в словари включаются слова из молодежного сленга и СМС-сокращения. Составители Оксфордского словаря гордятся тем, что включили в него жаргонизм wassup («здорОво!») и SMS-сокращение BFF («друган навечно»), а авторы словаря Мерриэм-Уэбстер парируют «терминами» sexting («рассылка СМС сексуального характера») и ear worm («сверло в ухо» – о навязчивой мелодии).

После выхода в свет Третьего издания проблемы словоупотребления в сознании американцев ограничились псевдофилософскими дебатами между «дескриптивистами» и «прескриптивистами». Первые рассматривают систему языка как она есть, а вторые дают рекомендации о том, как следует говорить.

Но вернемся в 1970-е, когда еще можно было воспринимать английский язык как единый мощный поток, берущий свое начало в богатом литературном наследии и выносящий на берег едва заметные просторечия и жаргонизмы.

Однако если границы между высоким и низким стилем, между разговорной и литературной лексикой напрочь стерты, можно ли сравнивать язык с величавой широкой рекой, омывающей берега общества? Скорее, это океан, несущий щепки разбросанных слов… И едва лексикографы смогут выловить в его мутных водах что-нибудь полезное.

Сегодня ни один новый словарь не вызовет такой переполох, как, в свое время, Уэбстер. И, тем не менее, мы по-прежнему думаем, что появление статьи в словаре подразумевает всеобщее признание слова. Когда издатели Оксфордского английского словаря заявили о намерении включить в него аббревиатуры наподобие LOL (Lot Of Laugh, «ржу нимагу»), New York Times высоко оценил этот шаг, ”подтверждающий гибкость английского языка”.

Конечно, подросткам всего мира не нужно разрешение из Оксфорда, чтобы чатиться, как им вздумается. Однако реакция газеты показывает, что лексикография еще играет роль в культуре. Хотя, возможно, это лишь отголосок тех времен, когда авторитет словарей был незыблем. Той эпохи, которую навсегда отодвинуло в прошлое третье издание словаря Уэбстера. В конце концов, даже Facebook совсем недавно был чем-то особенным.

Назад

Услуги для Вас

Узнать больше