Перевод в XVIII веке

В основе концепций перевода, предложенных Драйденом и Поупом, лежит еще один элемент: вопрос о моральном долге переводчика перед современным читателем и, в частности, проблема чрезмерной точности и вольности перевода.

Стремление прояснить и упростить основной смысл произведения приводила к крупномасштабному переписыванию текстов с тем, чтобы они соответствовали современным стандартам языка и вкусам. Отсюда – и знаменитые переделки сочинений Шекспира или Расина. В Европе XVIII добавление «отсебятины» при переводах считалось совершенно приемлемым, поскольку переводчики были движимы стремлением сделать текст «изящнее» и создавали свои переводы «в свое время и для своего народа». Право человека на то, чтобы к нему обращались на привычному ему языке, было важным элементом в переводах XVIII века, связанным с изменением концепций «оригинальности».

В XVIII столетии представление о переводчике как о живописце или подражателе, обладающем моральными обязательствами перед первоисточником и читателем, по-прежнему было очень популярно, однако эта концепция подверглась ряду серьезных изменений, целью которых были кодификация и описание меняющихся процессов литературного творчества.

Великий немецкий поэт Вольфганг Гете (1749-1832 гг.) утверждал, что каждая литература должна пройти через три стадии развития перевода, но поскольку эти стадии цикличны, они могут протекать в одной и той же языковой системе одновременно. На первой стадии, пишет Гете, «мы знакомимся с чужими странами самостоятельно», а в качестве примера такого подхода приводит немецкую Библию в переводе Лютера.

 Вторая стадия – это обретение через замещение и воспроизведение, когда переводчик постигает смысл чужого произведения, но воспроизводит его своими собственными словами. В качестве иллюстрации можно взять французскую традицию перевода, к которой немецкие теоретики относились с большим пренебрежением.

А на третьей стадии переводчики начинают стремиться к совершенной тождественности исходного и переведенного текста, что достигается за счет новой «манеры» сочетания уникальности оригинала с новой формой и структурой. Среди переводчиков, достигших этой заветной третьей стадии, Гете называет Фосса, который переводил сочинения Гомера.

Гете отстаивает как новую концепцию «оригинальности» в переводе, так и представление об универсальных глубинных структурах, к достижению которых должен стремиться переводчик. Однако нельзя не отметить, что такой подход находится в опасной близости к теории непереводимости.

В 1791 году шотландский историк Александр Фрейзер Титлер опубликовал свою книгу «Принципы перевода», которая стала первым систематическим исследованием процессов перевода на английском языке. В ней Титлер выдвигает три основных принципа:

1) Перевод должен полностью передавать идею оригинального произведения.

2) Стиль и манера письма должны быть такими же, как и в оригинале.

3) В структурном плане перевод должен быть таким же несложным, как и оригинальное произведение.

Титлер выступал против идей Драйдена, ставших в то время очень популярными. Он утверждал, что концепция «парафразы» приводила к чрезмерной волности в переводах, хотя и соглашался с тем, что одной из обязанностей переводчика является разъяснение непонятных мест в оригинале, даже если для этого потребуются пропуски или дополнения к тексту.

Титлер использует столь популярное в XVIII веке сравнение переводчика с художником, отмечая, что хотя переводчик не может использовать краски оригинала, его картина, тем не менее, должна иметь «ту же силу и действие». Переводчик же должен стремиться «впитать саму душу своего автора, который должен говорить через его органы чувств».

Как мы видим, развитие теории перевода, от Драйдена до Титлера, связано с проблемой воссоздания основной сути, «души» или «натуры» художественного произведения. Однако смелое дихотомическое разделение на формальную структуру и ингерентную душу становилось все менее определимым по мере того, как писатели все больше внимания уделяли теориям литературного творчества и придавали все меньшую важность моральной роли автора – и тому, что английский поэт и философ Сэмюэл Тэйлор Кольридж (1772-1834 гг.) описывал как «мучительное подражание», которое «создает лишь маски, а не формы, дышащие жизнью».