Переводя Андре дю Буше

 

Хойт Роджерс, один из авторов англоязычного литературного журнала The Fortnightly Review, решил поделиться на его страницах своим мнением о заметках, приуроченных к выходу антологии экстравагантного французского поэта Андре дю Буше. Их автор — Питер Райли, тоже пишущий для The Fortnightly Review. Кроме того, в своем обзоре Роджерс упоминает еще и Пола Остера — достаточно известную в литературных (и не только) кругах личность, который также пишет для вышеупомянутого журнала и тоже переводил дю Буше. В своей антологии Райли откровенно заявляет, что он не согласен с Остером и  с Роджерсом в том, как они переводили на английский поэзию дю Буше. Но автор обзора говорит, что французский поэт, в совершенстве владевший английским языком, одобрил выполненные Роджерсом и Остером переводы его произведений еще при жизни — а значит, они действительно были хорошими.

Расхождения двух переводчиков во взглядах вызваны тем, что каждый из них придерживается кардинально противоположного подхода к переводу. Эта проблема обсуждается давно – например, в связи с переводом на русский язык сонетов Шекспира. Хойт Роджерс считает, что смыслом перевода можно пожертвовать ради соблюдения стихотворного ритма, свойственного языку, на который стихи переводятся, в данном случае – с французского на английский язык. Его цель — чтобы переводимый поэтический текст звучал естественно на другом языке. Классического английского ритма можно добиться, только ставя ударение в конце каждой строки. А этого никак не сделаешь, переводя стихотворение дословно. В противном же случае получится «деревянный» ритм, который не будет иметь ничего общего с принятыми представлениями о ямбическом пентаментре. Такова точка зрения Роджерса, который переводит не только с французского, но еще и с немецкого, испанского и итальянского. Впрочем, кто-то из переводческой среды, напротив, считает, что он переводит стихи слишком близко к оригиналу, что идет вразрез с мнением Райли. Однако главное в этом, естественно, – найти золотую середину.

Еще один «недостаток», замеченный Райли в переводах Роджерса и Остера, — это желание приукрасить, обогатить переводимые стихи. В подобной тенденции, как считает Роджерс, тоже нет ничего удивительного, так как английский язык – более конкретный, более осязаемый, ощутимый по сравнению с французским. Может быть, поэтому в английском языке больше выразительных средств. И когда переводчики пытаются передать абстрактную структуру французских стихотворений на английский, текстура получается довольно искусственной.

На самом деле, Райли считает, что, переводя на английский язык того же Андре дю Буше, такие мастера слова, как Хойт Роджерс и Пол Остер, не перестают создавать свою собственную поэзию, хотя их главная цель очевидна: на другом языке стихи поэта не должны звучать «деревянно», по крайней мере, они должны быть не скучнее оригинала. Кстати, известный чилийский поэт и политик Пабло Неруда просил своего переводчика: «Не переводи меня — улучшай мои стихи». Весь фокус переводной поэзии – в том, чтобы читатель, владеющий несколькими языками, мог сравнивать оригинал и перевод и самостоятельно следить за тем, что нового переводчик привнес в текст, как он улучшил или пытался усовершенствовать исходный материал. Ведь, как известно, идеальных переводов не существует. Поэзия — особая материя, и при переводе всегда что-то теряется, а что-то, наоборот, находится — в этом и есть прелесть перевода стихов на другой язык. И уж точно совершенно понятно, что относиться к поэзии как к набору рифмованных слов явно не стоит.

Рассуждения о пользе перевода поэзии Хойт Роджерс завершает тем, что высказывает свою точку зрения: он верит в перевод стихов — иначе он просто не стал бы этим заниматься. А в том, что Райли стремится назвать результаты разочаровывающими, как раз и проглядывается связь с его же высказыванием по поводу «невозможности» перевода поэзии.

Мария Селезнева

 

Назад

Услуги для Вас

Узнать больше