Субъективизм при переводе исторических текстов

Благодаря переводам исторических документов знания прошлых поколений становятся доступными любому читателю. Чаще всего переводы исторических текстов требуются музеям, образовательным учреждениям и культурным организациям.

Одна из главных трудностей при переводе исторических документов – та же, что и при переводе художественной литературы: точно передать стилистические особенности оригинала естественным живым языком. Такая работа требует высокого профессионализма, большого опыта и терпения, и новичкам она совсем не под силу.

Переводчики исторических документов часто стараются как можно более точно придерживаться оригинала, избегая любой субъективности, и из-за этого для получения неидиоматического текста им приходится искусственно расширять границы целевого языка. Однако бывает и так, что переводчик заимствует отдельные слова и фразеологические обороты из языка оригинала, чтобы передать «местный колорит».

В последние десятилетия появилось много адептов так называемого «непрозрачного перевода». В их числе следует упомянуть в первую очередь французского лингвиста Антуана Бермана и американского теоретика перевода Лоренса Венути. Берман выявил 12 деформирующих тенденций, характерных для большинства переводов прозаических текстов, прежде всего – исторического характера. А Венути призывал переводчиков применять не «доместицирующие», а «форенизирующие» стратегии — т.е. не пытаться переводить устаревшие слова, идиомы и экзотизмы, а, напротив, стараться передавать их как можно ближе к оригиналу.

Если исторический документ сохранился только в переводе, а его оригинал утерян, ученые, пытаясь восстановить исходный текст, порой прибегают к методу обратного перевода, которым пользуются и профессиональные литераторы. Пример тому – незаконченный роман «Рукопись, найденная в Сарагосе» польского дворянина Яна Потоцкого (1761-1815). Как известно, Потоцкий написал свою книгу на французском языке (отдельные ее фрагменты были анонимно опубликованы в 1804, 1813 и 1814 годах). Впоследствии рукопись была утеряна, но сохранился ее польский перевод, сделанный Эдмундом Хоецким в 1847 году. Причем Хоецкий делал свой перевод с полного текста французской версии – однако и он ухитрился потерять рукопись оригинала.

Точно так же поступают и историки, если они подозревают, что документ на самом деле является переводом с другого языка. В этом случае обратный перевод на предполагаемый язык оригинала помогает получить необходимые доказательства в виде идиом, каламбуров и специфических грамматических конструкций. К примеру, сохранившиеся тексты фольклорных легенд о Тиле Уленшпигеле написаны на верхненемецком языке. Но в этих легендах встречается немало каламбуров, которые начинают звучать как каламбуры только при обратном переводе на нижненемецкий. Это служит очевидным подтверждением  тому, что изначально легенды были написаны на нижненемецком языке, а потом кто-то перевел их на верхненемецкий, причем слишком буквально.

А еще этим методом пользуются сторонники так называемого «арамейского примата» — теории о том, что Новый Завет и другие христианские первоисточники были изначально написаны на арамейском языке. Чтобы подтвердить свою правоту, они показывают, что туманные места Нового Завета становятся куда более понятными при обратном переводе на арамейский язык, особенно идиомы и каламбуры.