Переводы забываются, Кафка остается

Найти в Интернете статью, посвященную творчеству Кафки, – не проблема. А вот новые переводы его произведений появляются гораздо реже. Почему же так происходит?

Первые русские переводы Кафки увидели свет в 1964 году – спустя целых полвека после первых публикаций оригиналов. В чем тут дело, понять нетрудно: постаралась советская цензура. Однако с тех пор прошло еще полстолетия, а новых переводов почти не появилось. Просто удивительно! А вот на английский Кафка переводится куда как активнее: за последние 10 лет – 5 официальных переводов (см. статью «Превращение» Франца Кафки в переводах» https://transeurope.ru/publications/prevrashhenie-frantsa-kafki-v-perevodah-u-kazhdogo-svoy-gregor.html)

Переводить заново – кому это нужно?

В этой статье я хочу показать, что достойные книги не только можно, но и нужно переводить заново. Ведь каждый новый перевод – это новая интерпретация содержания оригинала. А она может определяться самыми разными факторами, и прежде всего – политической обстановкой в стране. Ведь точно так все происходит и с оригиналами. Представьте себе, как объясняли содержание романа «Как закалялась сталь» в советских школах – и как это делается в школах современной России. И если произведения художественной литературы не переводятся заново, то получается, что мы читаем книги, предназначенные для наших дедушек и бабушек, — а ведь наш менталитет успел уже изрядно измениться.

О необходимости новых переводов художественной литературы говорит и когнитивная лингвистика. Еще в 1980-х годах американский лингвист Джордж Лакофф создал теорию концептуальной метафоры. Суть ее в том, что метафора – не просто стилистический прием, а способ познания реальности. И в первую очередь это относится к концептуальной метафоре, соотносящейся с каким-либо концептом. Например, в 1980-е годы в США с концептом «спор» соотносилась метафора «Спор – это война». Это получило отражение в целом ряде образных выражений: «Его критические замечания били точно в цель», «Я разбил его аргументацию», «Я никогда не побеждал в споре с ним» и т.д. Как мы видим, для описания процесса спора используются те самые слова, которые прочно ассоциируются с войной.

Метафоры Кафки

Итак, первые русские переводы Франца Кафки были сделаны полвека назад. За это время концептуальные метафоры несколько раз успели наполниться новым смыслом, а новых переводов так и не появилось. Поэтому нетрудно понять, что существующие переводы не отражают современный образ мышления и, следовательно, не способны эффективно воздействовать на воображение читателей.

Содержание романа «Процесс» вкратце можно передать концептуальной метафорой «Жизнь человека – это бесконечный судебный процесс». С чем же она будет ассоциироваться у нынешних русскоязычных читателей? Конечно, не с судебным процессом сталинских времен, и не с ужасами ГУЛАГа – а со скандальными процессами современной России, с делом Ходорковского или Pussy Riot.

Сравнение переводов

Для сравнительного анализа разных переводов мы выбрали притчу Vor dem Gesetz – самостоятельное произведение, включенное в роман «Процесс» и передающее его суть в иносказательной форме. Сам Кафка очень гордился этой притчей и даже опубликовал ее при жизни – что случалось с писателем не часто.

Для анализа были выбраны:

— Классический перевод Риты Райт-Ковалевой – 1964 год (здесь и далее – «РК»)

— Современный перевод Вадима Фельдмана – 2011 год (http://www.stihi.ru/2011/04/06/3400) («ВФ»)

– Авторский экспериментальный перевод – 2015 год («ЭП»)

Начальные предложения

Оригинал:

Vor dem Gesetz steht ein Türhüter. Zu diesem Türhüter kommt ein Mann vom Lande und bittet um Eintritt in das Gesetz.

РК:

«У врат Закона стоит привратник. И приходит к привратнику поселянин и просит пропустить его к Закону»

ВФ:

«Пред Законом стоит Хранитель Ворот. К этому Хранителю приходит Человек из провинции и просит выдать ему пропуск»

ЭП:

«Перед судом стоит охранник. К нему подходит мужик и просит выдать ему пропуск»

В переводе РК сразу бросаются в глаза архаизмы: врата Закона, привратник, поселянин. Конечно, иносказательность (одна из жанровых особенностей притчи) от этого выигрывает, однако образность тускнеет: ведь современному читателю нелегко представить себе, как выглядит поселянин или привратник. Перевод ВФ — намного современнее: вместо «врат» – «ворота», вместо полусказочного «поселянина» – обычный «человек из провинции», ну, а «выдать пропуск» – самая что ни на есть живая реалия. Правда, «хранитель»… С чем может ассоциироваться это слово у современного читателя? Наверное, с каким-то фольклорным персонажем – хотя, может, и с компьютерными технологиями (устройство хранения информации). В своем переводе я стремился создавать чувственные образы, понятные читателю, – пусть и в ущерб иносказательности:

Охранник – живой образ представителя современной власти. Тот самый человек, который выдает пропуска или жмет на кнопочку. Суд – это и здание суда, и судебный процесс, и даже Суд Божий. Дословного перевода «закон» (нем. Gesetz) я избегаю, потому что в сознании носителя немецкой культуры – один концепт закона, а в сознании носителя русской культуры – совсем другой. Сравните, например немецкую пословицу: «Закон без штрафа – что колокол без языка», с русскими: «Не бойся закона, бойся судьи», «Дуракам закон не писан». Мужик – грубоватое, но достаточно распространенное обращение к мужчине. Кафка использует словосочетание Mann vom Lande, буквально – Человек из деревни. Просто в начале XX века в Европе преобладало сельское население, и поэтому выражение «человек из деревни» вполне могло быть маркером среднестатистического человека. Использование слова «мужик» явно подчеркивает жанровое своеобразие притчи – былинную форму в сочетании с сюжетом из обыденной жизни.

Описание Привратника (Хранителя, Охранника)

Кафка описывает Привратника так, как его видит посетитель. Этот человек настолько напуган грозным видом Привратника, что решает «не рыпаться», а сидеть и ждать, пока ему разрешат войти. В оригинале: Türhüter in seinem Pelzmantel <…> große Spitznase, den langen, dünnen, schwarzen tatarischen Bart («Привратник в меховом пальто с большим острым носом, длинной тонкой черной татарской бородой»).

Райт-Ковалева и Фельдман переводят это место примерно одинаково:

РК: «Тяжелая шуба, острый горбатый нос, длинная жидкая черная монгольская борода»

ВФ: «Меховое пальто, большой острый ноc, длинная, тонкая татарской черная борода»

Однако современному читателю такая внешность вряд ли покажется грозной. Конечно, можно представить себе накачанного кавказца – но едва ли он окажется сотрудником какой-нибудь охранной структуры в средней полосе России. Поэтому я перевожу так:

ЭП: «Черная куртка, горбатый нос, бритый череп»

Сводная таблица различий в переводе:

Оригинал Рита Райт-Ковалева Вадим Фельдман Автор статьи
Vor dem Gesetz (название) Перед Законом Перед законом Перед судом
Gesetz Закон Закон Суд
Türhüter Привратник Хранитель Охранник
Mann vom Lande Поселянин Человек из провинции Мужик
Bittet um Eintritt Просит пропустить Просит выдать пропуск Просит выдать пропуск
Türhüter in seinem Pelzmantel <…> seine große Spitznase, den langen, dünnen, schwarzen tatarischen Bart Тяжелая шуба, острый горбатый нос, длинная жидкая черная монгольская борода

 

Большой острый ноc, длинная, тонкая татарской черная борода Черная куртка, горбатый нос, бритый череп
Ich bin mächtig Могущество мое велико

 

Я очень силен Я при исполнении
Und ich bin nur der unterste Türhüter. Von Saal zu Saal stehn aber Türhüter, einer mächtiger als der andere. А ведь я -только самый ничтожный из стражей. Там, от покоя к покою, стоят привратники, один могущественнее другого

 

И я всего лишь – самый незначительный из Хранителей. Внутри у каждой двери (а их много) стоят мои коллеги – один сильнее другого И я тут еще самый незначительный. А там в каждом зале стоит сотрудник один главнее другого

 

Заключение

Сравнивая преимущества и недостатки разных переводов, я попытался показать, насколько нам нужны новые, современные, переводы Франца Кафки. Возможно, мой экспериментальный перевод не совсем подходит для такого жанра, как притча, но я очень надеюсь на то, что он станет темой для обсуждений и, быть может, – стимулом для появления новых переводов.

Автор статьи: Игорь Панарин

 

Назад

Услуги для Вас

Узнать больше