Перевести – значит написать заново

Говри Намнараян, драматург, театральный режиссер, музыкант, автор журнальных статей на тему сценического искусства, кино и  литературы

Что заставляет людей заниматься таким неблагодарным трудом, как перевод художественной литературы? Этим вопросом я задалась во время чтения перевода шумерского эпоса о Гильгамеше, сделанного еще в Древней Греции. Один из возможных ответов на этот вопрос я нашла у одного из самых известных индийских переводчиков XX века — Кришнасвами Рамануйяна, который однажды сказал: «Перевести – значит написать заново».

Переводы Рамануйяна на английский язык оценивались критиками крайне неоднозначно. Однако все признают, что до него еще никто не «выгибал» английский язык так круто:

“But in love our hearts have mingled

like red earth and pouring rain”

(«Но в любви наши сердца слились так,

как красная земля сливается с проливным дождем»).

Поэзия немыслима без поиска и открытия новых значений слов – как и переводы поэтических произведений. Свою театральную постановку поэмы «Жертвующая змея» индийского поэта Аруна Колаткара я строила на основе авторского английского текста. Разные специалисты говорили мне, что этот текст никуда не годится, что он не соответствует «оригиналу» на языке маратхи (одном из 23 официальных языков Индии). Но пусть они мне ответят: с какой стати поэту, пишущему на двух языках, следить за соответствием каким-то правилам перевода? Разве не является для него единственным критерием чувство того языка, на котором он решил воссоздать свое творение?
Я пишу свои журнальные статьи на английском языке, но занимаюсь также и переводом прозы и драматургических произведений с тамильского и маратхи. И я уже давно поняла, что основное внимание при этом следует уделять не прямому значению слова, а его значению и глубокому содержанию.

И я не одинока в своих представлениях. Так, перуанский писатель Марио Варгас Льоса сокрушается из-за того, что на английском языке невозможно описать “цвет, температуру, музыку и состояние удивительного восторга” так же образно, как на испанском. Точно такая же проблема возникает и при переводе эмоционально насыщенных текстов с индийских языков на европейские.

Меня всегда поражали легкость и совершенство переводов произведений Хорхе-Луиса Борхеса и Пабло Неруды, сделанные шотландским писателем и поэтом Аластером Ридом. И не зря Рид любит цитировать слова Неруды: “Не переводи мои стихи. Делай их лучше!”

Я познакомилась с Ридом в 2002 году на книжной выставке в Эдинбурге. Тогда он сказал: «По-настоящему я читаю книги, только когда перевожу их: читаю между строк и изучаю внутренние механизмы текста. Я погружаюсь в мир другого языка, и тогда раскрывается моя вторая натура. Когда я злюсь на английском языке, я становлюсь чопорным, высоким и тощим. Когда злюсь на испанском – я без устали тараторю и отчаянно размахиваю руками».

До знакомства с Ридом я не могла понять, зачем этот талантливый человек тратит столько энергии на переводы, в которых совершенно не отражается индивидуальность автора. Но после его слов мне стало ясно, что воссоздавать на родном языке богатый внутренний мир, мысли и переживания Неруды или Борхеса – самое подходящее занятие для творческой личности. А любому автору нужен читатель – такой, к которому Рид обращается из самой глубины своей души:

“Oh no.

There is no letter to send you, only this stream

of disconnected brooding, this rhythm

of wanting, cumbersome

in words, lame.

Come.”

(«Но нет…

Мне нечего тебе поведать,

кроме потока бессвязных размышлений,

кроме пульсирующего желания,

столь громоздкого и нелепого

в словах.

И все же приди ко мне»)

Рид знает, что любое творчество по сути своей есть перевод. А переводить – значит создавать заново.

Перевод на русский: Игорь Панарин